Беспереводной метод для Федора Михалыча

- Фёдор Михалыч, я вот своей дочери вас в пример ставлю! В ваши-то годы… ой, извините, конечно. Но я же наоборот… Я же восхищаюсь. Сколько раз себе говорила: «Надя, учи английский». Но пока молодая была, так еще можно было… А сейчас что…Ох, хлопот столько, забот столько в голове – какой там английский! Мозги уже древние, ничего не запоминается, – причитала Надежда Сергеевна из маркетинга.

Да. Фёдор Михалыч тоже не имел и лишнего мегабайтика в голове, чтобы втиснуть туда даже одно иностранное слово. Когда начальство предложило ему пойти на курсы, он вначале отказался. Но потом понял, что сильно рискует. Компания иностранная, он возглавляет не самый плохой отдел. В таком возрасте еще попробуй найди себе достойную работу. А молодёжь наступает на пятки. Они все лощеные, с хорошим английским, большими амбициями и длинными, цепкими руками. Того и гляди, нагрянут в кабинет в своих английских ботинках, затрясут перед носом своими Оксфордскими дипломами, и выставят вон с чистейшим английским акцентом.

Чтобы хоть как-то подстраховаться, Фёдор Михалыч пошел-таки на курсы. Хотя неизвестно, что было хуже: в страхе ожидать, что тебя подсидит какой-нибудь молодой выскочка, или же это унизительное понимание себя полным идиотом аккурат два раза в неделю.

Всё было бы ничего – Фёдору Михалычу не жаль времени, и не лень ходить на занятия. Но есть несколько обстоятельств, которые и превращают  эту затею в натуральную пытку. Дело в том, что молодые, азартные и очень продвинутые преподаватели являются адептами одной религии. Имя ей «беспереводной метод обучения иностранным языкам». По-простому, преподаватель на занятии говорит только на английском. Бедный Фёдор Михалыч не понимает ни слова, и от этого сильно потеет. Вокруг происходит какое-то мракобесие, словно в аду. От него чего-то требуют, у него что-то спрашивают, на него выжидающе смотрят. Как всем другим студентам удается улавливать то, что говорит преподаватель, да ещё и самим щебетать? Тут бы понять, что мы делаем вообще. На какой мы хоть странице? Что надо? Читать? А, понятно. Нет? Не здесь читать? Ох, господи, спаси мою душу грешную.

Если беспереводной (его еще называют «прямой») метод в принципе лучше и эффективнее, то зачем мы все будем равняться на Фёдора Михалыча? В эпоху-то царствования демократии (простите за каламбур). Но такова уж суть нашей демократии: мы готовы равняться на большинство тогда, когда мы и есть то самое большинство. Но сейчас речь не об этом. Давайте оставим пока демократию в покое и попробуем помочь народу в лице Фёдора Михалыча.

Если представить, что главная проблема Фёдора Михалыча – это невозможность опираться на родной язык, то что вы предлагаете? Выхода у нас с вами, дорогие мои Чипы и Дейлы, два: убедить несчастного, что так надо; или же поступиться собственными принципами и признать, что не всегда «новомодное» равно «эффективное». Для того, чтобы понимать о чем речь, я изложу основные признаки и отличия прямого метода обучения, и переводного.

Суховато, да? Ну что ж,  давайте прополощем (пардон, порассуждаем). Почему вдруг родной язык стал мешать в процессе обучения? Ведь изучение иностранного языка, если упростить, это всего лишь заливание в мозг новой информации. На каком основании кто-то решил, что для того, чтобы Фёдору Михалычу усвоить таблицу Менделеева, ему нужен родной язык, а для того, что бы усвоить новую, многоуровневую, сложную систему другого языка – ему родной язык не нужен? Как главный аргумент, и как красное знамя революции, вперед выдвигается аналогия между естественным освоением родного языка в раннем детстве, и изучением нового, второго или третьего языка уже в зрелом возрасте. Мол, посмотрите, как дети быстро, с легкостью и естественно впитывают в себя язык, как славно они начинают щебетать, как игриво, без всяких учебников и грамматик, они переходят от простого к сложному, и вот-вот польется из них стихами высокохудожественная и крайне грамотная родная речь. Ну, вы поняли.

И сейчас (барабанная дробь) мы с вами разрушим этот миф. Дело в том, что когда ребенок узнает новое слово, он в то же самое время узнает и понятие. То есть, умение называть предметы для ребенка означает ознакамливаться с предметами. В то время как для взрослого человека картина мира уже выстроена, и новое иностранное слово – это новая одежка для уже знакомого понятия. Стол для Фёдора Михалыча всегда будет «стол» в первую очередь, и только во вторую очередь он станет “table”, если вообще станет. А то так и останется «стол», который в определенных ситуациях нужно наряжать в костюмчик  “table”. То есть, не называя table столом именно на протяжении занятия, мы как бы обманываем себя. Чем такой самообман плох? Разве он не безобиден? Он не то что бы плох, он снижает КПД* урока. То есть за то время, пока мы все с бесконечным умилением играемся с картинками, можно было уже давно прочесть, перевести, отработать и выучить еще десяток-другой новых слов.

То же касается и грамматических конструкций. Мозг взрослого человека устроен так, что функция анализа гораздо более развита, чем функция зазубривания. Светлое, безоценочное восприятие мира осталось в далеком прошлом, там же, где остались какашки, которые не воняют, и кот, которому никогда не больно и не обидно. Это в детстве не было необходимости раскладывать все по полочкам, загонять в систему, осознавать причинно-следственные связи. Сейчас же любая информация нашим мозгом обрабатывается, анализируется и сопоставляется. Просто на веру принять что-то очень сложно. А прямой метод преподавания грешит тем, что на вопрос Фёдора Михалыча «почему?» часто отвечает «так говорят». Среднестатистический взрослый будет только раздражаться, но никак не радостно запоминать.

Ну, и последним камнем, со свистом летящим в огород беспереводной методики, будет психологический аспект. Многие прекращают обучение по причине того, что не могут так быстро перестроиться, не понимают того, что происходит на уроке, отстают по грамматике. Вот и Фёдор Михалыч скоро не выдержит. Если характер у человека флегматичный, если он по натуре замкнутый и стеснительный, то что толку требовать от него немедленной интерактивности. 

Я не против коммуникативного метода. Вовсе нет! Я против тупого наследования новомодной методики. Многие курсы сейчас этим грешат. Стоит только посмотреть на эти рекламные лозунги. «Погружение в языковую среду!» «Занятие ведут только носители» «Английский без зазубривания!» «Разговорный английский за шесть дней!» (ага, а на седьмой – молиться).

Уроки с носителем языка, несомненно, имеют свои плюсы. Конечно, носитель даст вам то, чего не сможет дать отечественный преподаватель: естественное произношение, какие-то особые фразы, словечки из разговорной речи. Но если же ограничить процесс обучения только носителем – то КПД* занятий сильно снизится. Уйма времени будет уходить на попытки понять друг друга. Одно дело – разговорные фразы, и совсем другое дело – специфическая лексика для объяснения грамматики.  Поэтому я советую преподавателям не сильно притворяться носителем языка, и по необходимости (особенно на первых парах) пользоваться родным языком – ничего зазорного в этом нет. Это не будет означать, что  вы – немодный препод. Это будет означать, что вы глубоко понимаете психологический аспект учебного процесса. А студентам, которые попали в группу, где преподавание ведется только на английском, хочу пожелать не раздражаться, если вы не понимаете чего-то. Можно найти объяснение грамматики на русском и дома почитать. Можно переспросить. Можно подойти к преподавателю после урока и объяснить свою проблему. Мол, дорогой препод, я оценил уже, как круто вы владеете языком, какое у вас чудесное произношение, и как вы строги и принципиальны. Давайте прекратим красоваться и самолюбоваться, и поможем мне. Я, мол, ни фига не понимаю, потею, и чувствую себя, как на смертной казни. Не будете ли вы любезны специально для меня на уроке делать объяснения на русском/украинском? Великодушно Ваш , Фёдор Михалыч.

*коэффициент полезного действия